В американских этнических отношениях участвовали не две стороны — большинство населения и иммигрантское меньшинство, — а много: система эта включает сложные отношения между разными этническими группами. По преимуществу эти отношения строились иерархически, иерархия же этнических групп определялась их положением в американском обществе. Социальный престиж каждой из них зависел от ее классового состава, имущественного уровня, специфических социальных функций, когда такие имелись, и степени ассимилированности. Последняя, тесно связанная с предшествующими факторами, обычно обусловливалась временем прибытия данной группы в Америку и степенью ее социальной мобильности. Так, в конце XIX в. более высокое социальное положение занимали иммигрантские группы, имевшие два-три поколения в Америке — немцы, ирландцы, — и более низкое — недавно обосновавшиеся здесь выходцы из Южной и Восточной Европы.
Содержание
Соотношение этнических групп
Экономическое и социальное соотношение этнических групп регулировалось «иммигрантским циклом», по выражению американского ученого Д. Коула, Это значило, что вновь прибывшие иммигранты, занимая самое низкое положение в общественной структуре, как бы выталкивают наверх иммигрантов более старой национальности, занимавших это место прежде — а впоследствии первых заменяет на нем следующая иммигрантская группа. Такой оборот не раз происходил в фабричных городах США. Он же имел место в национальных жилых кварталах, где ирландцев, например, сменяли итальянцы, шведов — поляки и т. д. На такой почве нередко возникали взаимная неприязнь, столкновения, драки. Между национальными группами, занимавшими однородное положение в общественной системе, — обычно пролетарское — возникали трения вследствие конкуренции на рынке труда, которая только усугублялась разноплеменностью и разноязыкостью иммигрантов, особенно возросшей на грани XIX и XX вв.
Вся сложная система межэтнических отношений выражалась в этнических стереотипах и отчасти ими же регулировалась. Эта обширная сеть предвзятых окостеневших представлений и суждений включала в себя и унаследованные предрассудки, и генерализацию случайных впечатлений, и анекдоты по поводу той или иной национальности, и этнофолизмы — бранные клички этнических групп — и многое другое. «Каким бы путем ни сложились те или иные этнические стереотипы, — пишет советский ученый И. С. Кон, — они с течением времени приобретают характер нормы, передающейся из поколения в поколение как нечто бесспорное, само собой разумеющееся». Существовал стереотип общеиммигрантский (основная линия — подозрительно-пренебрежительное «эти иностранцы», «эти чужаки»), существовали стереотипы всех этнических групп, чаще всего отрицательные в эмоциональном отношении, выражавшие этнические предубеждения. Несмотря на неосновательность последних, на очевидную подчас их нелепость, «предубеждения эти, — как справедливо замечает И. С. Кон, — так же органически входят в состав культуры классового общества, как и все прочие его нормы». И как, добавим, национальная рознь, особенно характерная для американского общества.
При всей своей статичности стереотипы могли меняться в зависимости от историко-психологической обстановки. Массовые иммигрантские группы середины XIX в., ирландцы и немцы, подвергавшиеся в то время жестоким нападкам, стали в конце века расцениваться обыденным сознанием гораздо благоприятнее. В их стереотипах стали подчеркиваться положительные свойства; те же, что прежде квалифицировались как пороки, теперь считались чудачествами. Зато прежние отрицательные черты этих стереотипов были перенесены в стереотипы новых иммигрантских национальностей — итальянцев, греков и др., которые в эти годы начинали свой иммигрантский цикл. В противопоставлении старых, ставших привычными, обамериканившихся иммигрантских групп новым, которым теперь досталась роль «плохих», и заключался резон изменения ирландского и немецкого стереотипов. В конце XIX в. положительные стереотипы — правда, редкие — иммигрантских национальностей имели и другую подоплеку — распространение расистских теорий, главным образом англосаксонской и тевтонской. Этнические группы, относимые к этим «расам», получали амнистию, более того — восхвалялись.
Стереотипы, порожденные социальными традициями и условиями, оказывали обратное влияние на социальную жизнь. Положительный стереотип скандинавских выходцев, причисленных к «желательным расам», облегчил их жизнь в Америке по сравнению с жизнью прибывавших туда в тот же период уроженцев Южной и Восточной Европы и ускорил их ассимиляцию. Отрицательные стереотипы, гораздо более частые, порожденные атмосферой дискриминации и вновь порождавшие ее, затрудняли и замедляли ассимиляцию большинства иммигрантских групп.
Одним из действий стереотипов было возникновение у этнических групп автостереотипов, соответствовавших распространенным о них вовне ходячим мнениям. Это было образцом некритического восприятия норм окружающего общества. Иммигранты определенной национальности видели себя такими, какими видела их «референтная группа» — та, на которую они ориентировались при выработке ценностей, которая служила им образцом. Такой группой, воплощавшей нормы и ценности американского общества, все более становились те, кого стало принято называть «белыми протестантами англосаксонского происхождения» (White Anglo-Saxon Protestant, сокращенно WASP). Это была скорее символическая, чем реальная группа. Людей, соответствовавших ее критериям, было чаще всего мудрено выделить главным образом по части «англосаксонского» происхождения. В Нью-Йорке, например, в эту группу фактически включали также немцев и французов. Практически под «WASP» понимали «чистых», «истинных» американцев, антипод иммигрантов, американцев второго сорта. В период обострения шовинизма и распространения расизма, характерных для наступления империалистической эпохи, такое противопоставление приобретало особый смысл. В современный период «WASP» иногда трактуют как этническую группу, своего рода этническое меньшинство. Такая точка зрения не кажется убедительной хотя бы потому, что общность происхождения причисляемых к этой категории людей весьма спорная, а об этническом самосознании, подобном тому, какое имеют, например, потомки итальянцев или ирландцев, не приходится говорить. «WASP» представляется скорее мифом, освящающим американскую этническую систему.
Самой реальной характеристикой этой категории является протестанство. Религия всегда имела большое значение в жизни американского общества, не потеряла она его и сейчас. Это религия институционализированная. Принадлежность к какой-нибудь (одной из многочисленных) религиозных организаций, посещение (пусть изредка) церкви составляют признак «хорошего тона», благопристойности, респектабельности, что не обязательно предусматривает религиозные чувства или даже религиозные убеждения. В свою очередь американские церковные организации широко занимаются светской деятельностью. Они имеют разветвленную сеть женских, юношеских, благотворительных и других обществ.
Общественные позиции протестантского вероисповедания
Несмотря на отсутствие в США государственной церкви, протестантское вероисповедание сохранило там сильные общественные позиции. В XIX в. оно рассматривалось как истинно американская религия и оказало большое влияние на религии иммигрантов. Большинство иммигрантских национальностей исповедовало католичество. Оно, как и его носители, подвергалось в Америке XIX в. гонениям, особенно усиливавшимся в годы социальных кризисов. Однако католическая церковь, все расширявшаяся вследствие роста иммиграции, американизировалась вместе со своей паствой и даже послужила серьезным средством ее ассимиляции. Главную роль в этом сыграли ирландцы, первая массовая католическая иммигрантская группа, которая, собственно говоря, и создала своими силами и средствами американскую католическую церковь как массовую религиозную организацию. Клир этой церкви много десятилетий оставался преимущественно ирландским по происхождению, чему способствовало англоязычие ирландской группы. На этой почве неоднократно происходили этнические конфликты внутри католической церкви: против церковного руководства, персонифицировавшегося ирландцами, выступали немцы, итальянцы и другие. Но дело здесь было не только в языке богослужения и национальном происхождении священников — церковные раздоры зачастую носили общесоциальный характер, тем более что позднейшие иммигранты (например, те же итальянцы) занимали в американском обществе низшее по сравнению с ирландцами положение.
Среди протестантов социальные, идеологические, этнические распри находили другое выражение. Если католическая церковь была единой и централизованной, то протестанты делились на великое множество церквей и сект, причем время от времени возникали новые хекты, а старые «деноминации» раскалывались. Каждая имела более или менее определенную социальную базу, причем если в начале своей деятельности большинство их охватывало низы населения, то с течением времени наиболее устойчивые становились респектабельными, обуржуазивались и соответственно регулировали свой состав. Так происходило, например, с крупнейшими протестантскими церквами, баптистской и методистской. Принадлежность к той или иной из протестантских церквей бывала знаком социального престижа и практически повышение имущественного статуса нередко влекло за собой переход в более престижную церковь.
Церковные организации иммигрантов-протестантов
Иммигранты-протестанты также имели свои церковные организации, разумеется, гораздо более слабые, чем католическая. Крупнейшей была лютеранская церковь, также имевшая несколько соперничавших между собой ветвей. К лютеранам принадлежали главным образом немцы и скандинавы. Иммигрантские протестантские организации нередко сближались с родственными им в догматическом отношении англоязычными протестантскими церквами. Лестница социального престижа существовала и здесь. Из этих и иных соображений иммигранты-протестанты, подчас переходили в общеамериканские англоязычные конгрегации. Это происходило чаще и легче, чем переход из католичества в протестантство, хотя бывало и оно (например, среди итальянцев) и обычно означало сознательную попытку американизироваться и преуспеть.
Протестантским этническим группам ассимиляция давалась легче, чем приверженцам иных вероисповеданий. Очень важной частью положительного стереотипа скандинавских выходцев, на-пример, было их протестантство. Шовинистические организации, развившие шумную деятельность в Америке конца XIX в. и на-падавшие на иммигрантов-католиков, принимали в свою среду шведов, шотландцев и других иммигрантов-протестантов. Для последних участие в шовинистической кампании служило, видимо, свидетельством превосходства над другими этническими группами и знаком приобщения к «стопроцентному американизму», как его стали называть в годы первой мировой войны.
Смешанные браки между представителями разных этнических групп
Следует отметить, что смешанные браки между представителями разных этнических групп американского населения чаще заключаются внутриконфессионально. В особенности это характерно для католиков и обусловлено, в частности, тем, что католическая церковь ставит значительные препятствия на пути тех своих прихожан, которые заключают браки с иноверцами со стихийным и быстрым смешением этнически разнородного населения. «Как известно, — писал В. И. Ленин, — особо благоприятные условия развития капитализма в Америке и особая быстрота этого развития сделали то, что нигде в мире не перемалываются так быстро и так радикально, как здесь, громадные национальные различия в единую «американскую нацию»».
Сложившийся таким образом тип расселения способствовал относительно быстрой ассимиляции различных этнических элементов, которые в совокупности развивались как единая нация, несмотря на всю сложность взаимных отношений этих этнических элементов. Бурное развитие городов и сосредоточение в них большей части пришлого, этнически гетерогенного населения сыграли в этом большую роль.
Эта этническая разнородность имела важное значение для социального функционирования американского капитализма. Он использовал несхожесть разных компонентов населения, взаимное непонимание, распри — в своих экономических и политических целях. Американская буржуазия раздувала эти распри, искусственно вызывала их, натравливая одну национальность па другую. Классическим приемом, например, был срыв стачки рабочих одной национальности с помощью штрейкбрехеров, принадлежавших к другой этнической группе. Ввиду того, что большинство иммигрантов работало по найму, подобные приемы отличались богатством и разнообразием. Но как раз принадлежность большинства иммигрантов к людям наемного труда обусловила для них преимущественный путь ассимиляции, который пролегал через забастовки, борьбу профсоюзов, участие в рабочем движении. И здесь в разные периоды задавали тон различные этнические элементы, и здесь между ними возникали соперничество и борьба. Американская федерация труда, например, возникшая в конце XIX в. как организация рабочей аристократии, в этническом смысле организовывала преимущественно британских выходцев, немцев, ирландцев, отталкивая рабочих другого этнического происхождения. Немало профсоюзов возникало независимо, на почве национальной и языковой однородности. Но десятилетия борьбы американских рабочих сделали очень многое для межэтнического сплочения жителей их страны.
Этнические группы американского населения пережили несколько поколений успешно ассимилировавшихся в экономическом, языковом, культурном, бытовом отношениях потомков иммигрантов. Вряд ли это можно объяснить лишь живучестью их европейских — или азиатских — традиций. Скорее тем, что они нашли себе место в американском обществе и были частью его механизма, что они стали структурным элементом американской нации. Ч. Уолленберг, современный американский ученый, не без основания замечает: «Верно, что в Соединенных Штатах действительно существует сильное течение к культурному единообразию, стимулируемое очевидными нуждами единой политической и экономической системы. Однако существует также стойкая уравновешивающая тенденция к сохранению этнической обособленности. Напряжение между этими двумя противоборствующими общественными течениями есть одна из великих движущих сил нашей истории.».
Общенациональная интеграция в США
Взаимодействие тенденций общенациональной интеграции и группового этноцентризма проходит сквозь всю историю США и пронизывает отношения этнических групп. Оно обусловило дуальность этнического самосознания членов этих групп. Безусловно сознавая себя американцами, они также ощущают свою принадлежность к полякам (американским), итальянцам (американским) и т. д. Разумеется, интенсивность этих ощущений и их соотношение зависят от степени ассимилированности индивидуума и группы, от исторической обстановки и других условий — и могут изменяться и колебаться. Этническое самосознание, т. е. сознание принадлежности к определенной этнической группе как части американского народа — и система организаций этнической группы, поскольку они еще сохраняются — вот что, в пределе, остается у самых ассимилированных групп американского общества. Этничность сохраняется лишь в идеологической и психологической областях, но и здесь она может испытывать взлеты и падения в зависимости от исторических условий.
Крупный американский этнограф Франц Боас, много лет боровшийся с расизмом, говорил в начале нашего века о «развитии американской нации через слияние различных европейских национальностей и все растущую разнородность составных элементов нашего народа».
О том, что тенденция к общенациональной интеграции является ведущей по отношению к тенденции группового этноцентризма, свидетельствует и художественная литература. Вот как писал об этой проблеме Джон Стейнбек: «…несмотря на громадность наших географических пространств, несмотря на характерные особенности каждого отдельного района Америки, несмотря на то что в ней перемешались представители всех этнических групп, — мы единая нация, мы новое племя. Каждый американец прежде всего американец, а уж потом среди них можно различать южан, северян, жителей западных и восточных штатов. И дети, и внуки англичан, ирландцев, итальянцев, евреев, немцев, поляков по сути своей прежде всего американцы. У калифорнийских китайцев, бостонских ирландцев, висконсинских немцев и алабамских афроамериканцев — да, афроамериканцев! — общих черт больше, чем различий».
Общая характеристика американской исторической среды
Общей характеристикой американской исторической среды в последние десятилетия XIX в. был рост расизма и национальной дискриминации. Все это было тесно связано с наступлением периода империализма. Травля инородцев сочеталась с преследованием всего революционного или радикального. Дискриминацию ощущали на себе все иммигрантские группы, но в разной степени и в разной форме. В связи с ней и на основе общественного положения и американского стажа каждой группы создавалась сложная этническая иерархия. На такой почве между членами разных иммигрантских групп, даже принадлежавших к одному классу, могли возникнуть сложные отношения. Еще чаще возникала напряженность между иммигрантами разных периодов — даже из одной этнической группы. «Старики» глядели на «новичков» сверху вниз, часто вообще от них открещивались: неотесанные бедняки из родной страны могли скомпрометировать обамериканившихся уже, а иногда и обуржуазившихся земляков. Тем более это относилось к разным этническим группам. Так, немцы и ирландцы обособлялись от новых групп.
Классовое расслоение происходило — начинаясь или продолжаясь — во всех иммигрантских группах, но на заре монополистического капитализма выделение крупной и даже средней буржуазии совершалось гораздо труднее, чем прежде. Возможности обогащения респектабельными, законными путями сузились. Стремление к материальному успеху, главной ценности американского общества, толкало перспективных дельцов из иммигрантской среды в незаконные отрасли коммерции, в так называемый преступный бизнес: организацию азартных игр, публичных домов, контрабанду и т. д. Там конкуренция со старожилами, дорожившими респектабельностью, была слабее. Таков был один из путей выделения американской буржуазии во многих иммигрантских группах этого периода.
Классовое расслоение, можно считать, ускоряло ассимиляцию группы. Обычно иммигрантская группа имела целую сеть национальных организаций. Создаваемые для сохранения традиций группы и ее обособленности, они неизбежно становились проводниками ассимиляции. Во главе их стояла, как правило, верхушка группы, внедрявшая в нее буржуазные ценности американского общества. Но ассимиляционные процессы, которым подвергалась иммигрантская, трудовая масса, имели, как говорилось выше, иной характер.
Следует учесть, что помимо ассимиляции групповой происходила массовая ассимиляция иммигрантов, отколовшихся от своей группы, живших в смешанной в национальном отношении среде и т. п. Несмотря на то что значительное количество этого, а также старожильческого населения не входило в национальные группы, эти последние — в рассматриваемый период только формировавшиеся для ряда этнических общностей — становились структурным элементом американского общества, входившие же в них иммигранты — а еще более их потомки — все дальше отходили от того европейского или азиатского народа, от которого произошли, и все более включались в неустоявшуюся еще, развивающуюся американскую нацию, в рамках которой их объединяла с людьми иного этнического происхождения общность исторического опыта.
