Этническая судьба американских немцев

Этническая судьба американских немцев, темп и характер их ассимиляции, определявшиеся в основном обстоятельствами и условиями американской жизни, зависели тем не менее и от их связей и отношений с европейской родиной и даже от происходивших в Европе событий. Эти отношения с прежней родиной, существенные для любой иммигрантской национальности, концентрированно сказались на немцах рассматриваемого здесь периода во время франко-прусской войны 1870—1871 гг.

Отношение немцев к политике Бисмарка

Воинственная политика бисмарковской Пруссии еще в 60-х годах не была популярна среди американских немцев, что проявилось в настороженном отношении к ней немецко-американской прессы. Правда, быть может, печать того периода, находившаяся по большей части под влиянием эмигрантов 1848 г., не полностью отражала настроения различных глубинных слоев немецкого населения США. Известно, например, что выходцы из Северной Германии относились к политике Бисмарка в общем сдержанно, а переселенцы из южно-германских земель — с явным неодобрением. Но франко-прусская война произвела перелом. Германские победы праздновались толпами американских немцев. В немецких кварталах американских городов вывешивались флаги, устраивались митинги и «парады победы». В Чикаго было организовано шествие немцев, несших изображения, которые символизировали события из истории Германии, увенчавшиеся бисмарковским периодом. В этом шествии участвовали турнеровские союзы, певческие общества и другие ставшие уже традиционными немецкие организации.

В пасхальные дни 1871 г. нью-йоркские немцы торжественно справляли «праздник мира», организованный «немецкими шовинистами», как сообщал Зорге в Лондон Генсовету I Интернационала. В Америке собирались деньги для раненых германских солдат. Уже в начале войны, 21 июля 1870 г., Ф. Зорге писал Марксу: «Здесь могут теперь убить того, кто не радуется новой „освободительной войне».

Общего поветрия не избежали многие немецко-американские либералы и радикалы, участники революции 1848 г., борцы за германскую республику, и первый среди них Карл Шурц. 60-летний Август Виллих, бывший член Союза коммунистов и ветеран американской гражданской войны, отправился в 1870 г. в Пруссию и предложил ей свои услуги военного специалиста, но был отвергнут. Белой вороной среди немецко-американских радикалов стал Гейнцен, выступавший против завоеваний Бисмарка и подвергнутый за это остракизму. В Индианаполисе, например, на празднике немецкого общества «Concordia» публично сожгли издававшуюся им газету.

Волна великогерманского национализма

Волна великогерманского национализма захлестнула и немецко-американских пролетариев, которые, по свидетельству Ф. Зорге, раскололись на шовинистов и интернационалистов. «Со времени войны между Францией и Германией, — писал Марксу деятель Интернационала в Америке Вольте, — здешнее немецкое население как будто лишилось рассудка. К сожалению, значительная часть здешних рабочих не составляет исключения».

Подчинение буржуазной идеологии, вовлечение в шовинистический психоз принесло рабочему движению в среде американских немцев немалый вред, как о том свидетельствует ряд источников. Сообщая в письме Марксу о делах Немецкого рабочего союза, 3. Мейер заметил: «Между тем началась германская война и вытеснила все другие вопросы». Немецкая секция Интернационала в Сан-Франциско докладывала Генсовету в марте 1871 г.: «Гул войны и победы опьянил пашу немецкую публику и лишил нас возможности вести успешную агитацию». А в сентябре того же года статья, предназначенная для европейской социалистической газеты и принадлежащая, по-видимому, перу Р. Штарке, констатировала: «Германо-французская война, особенно вследствие дикого неистовства немецко-американской верноподданнической прессы, уже внесла замешательство и раскол в ряды профессиональных союзов». В результате образовалась ситуация, очерченная Ф. Зорге в одном из отчетов Генсовету, в августе 1871 г.: «Профсоюзы в общем удерживают свои позиции, за исключением немецких союзов, которые, к сожалению, в настоящее время отступают».

Передовые элементы рабочего и вообще демократического движения среди американских немцев противостояли напору национализма и оказывали ему противодействие. Здесь прежде всего выделяются секции Интернационала. В день пасхального «праздника мира», о котором шла речь выше, и в противовес ему нью-йоркские секции Интернационала созвали, как писал Ф. Зорге, один из главных организаторов этого движения, «интересное общественное собрание…, главными устроителями и участниками которого были немецкая и американские секции». Еще в октябре 1870 г. немецкие и французские секции Интернационала в Нью-Йорке приняли воззвание «к европейским товарищам». «Эта ложь, германское единство, — говорилось в воззвании, — была брошена немецкому народу как приманка». В этом документе осуждалась аннексия Пруссией Эльзаса и Лотарингии и выражалось сочувствие французским рабочим. Воззвание было обсуждено на многолюдном собрании, где его прочли по-немецки, французски и английски, а затем разослано по разным европейским адресам. Чикагские немецкие секции Интернационала «противодействовали влиянию и воздействию немецкой шовинистической печати в Чикаго». Вместе с «Союзом свободомыслящих» секция № 1 Интернационала, состоявшая преимущественно из немцев, намеревалась объединить немецкую прогрессивную иммиграцию в поддержке передовых сил Германии, борющихся против войны, за германскую демократическую республику. Вероятно, плодом совместной деятельности этих, а также других обществ явился антивоенный митинг с 2 тыс. участников, состоявшийся 19 ноября 1870 г. в Нью-Йорке.

Влияние франко-прусской войны на американских немцев

Воздействие франко-прусской войны не осталось кратковременным эпизодом в истории американских немцев, хотя накал националистических страстей со временем ослабел. Много позже, в 90-х годах, немецкий путешественник видел на стенах зала турнеров в Канзас-Сити рядом с портретами Вашингтона, Линкольна и Гранта портреты Вильгельма I, Бисмарка и Мольтке. Одна из целей буржуазной революции, под знаком которой совершалось переселение за океан в середине века, была путем объединения сверху достигнута; «фатерланд» превратился в крупную, сильную, внушающую страх державу — и американские выходцы из него стали чувствовать себя увереннее и крепче по сравнению с другими новыми этническими группами Америки и по отношению к ее старожилам. Это этносоциальное явление было характерно как для прежних немецких жителей США, так и — в еще большей мере — для многочисленных поселенцев, прибывших в страну после франко-прусской войны. Повысились их национальная самооценка и престиж среди прочего американского населения. Типологически сходное, хотя вызванное событиями совершенно иного порядка явление отмечал через 20 с лишним лет А. Гепнер в репортаже с Чикагской всемирной выставки 1893 г., помещенном в штутгартском «Neue Zeit». «Американские немцы, — писал он, — особенно восхищены блестящим результатом участия их прежней родины в этой выставке, так как полагают, что, показав свои сокровища и свое искусство, Германия — а тем самым ее сыны в этой стране выросли в глазах Америки». По-видимому, престиж страны эмиграции влияет на престиж иммигрантов соответствующей национальности в стране иммиграции и тем самым — на их социальный статус там.

Воспоминания о германских победах еще долго тяготели над американскими немцами. В США существовала даже организация лиц, служивших в германской армии, так называемый «Кригербунд». Впрочем, милитаристская политика Германии американским немцам не импонировала, а помехи, чинимые там эмиграции в США, вызывали их протест. Уже в 1881 г. Энгельс в письме к Бебелю констатировал в связи с поездкой по США делегатов германской социал-демократии Фирека и Фрицше, собиравших там деньги в ее пользу: «Успех вообще превзошел мои ожидания; он доказал, что и у американских немцев, даже у буржуа, культ Бисмарка сходит на нет».

Разумеется, влияние престижа германской державы, охватывавшее всю немецко-американскую группу, модифицировалось в связи с классовой разнородностью этой группы. Питаемая им идея единения всех американских немцев независимо от социальных различий оказала, как видно из предыдущего, дурную услугу рабочему движению. Но в этом последнем возобладал другой вид влияния прежней родины и другого рода связь с ней.

Немецкое социалистическое движение в Америке

Как магнит действовало на социалистическое движение среди американских немцев мощное развитие германской социал-демократии в последние десятилетия XIX в., которое на целый период сделало Германию центром мирового рабочего движения. Пример германской социал-демократии воодушевлял и стимулировал, немецкие социалисты в США с гордостью сознавали свою близость к ней. Один из них, Фабиан, отозвался о ней в письме к В. Либкнехту как о «германской материнской партии». Проводя правильную политику в Германии, эта партия, писал он далее, «могла бы также оказать большое влияние на развитие американского движения». С германского социалистического движения брали пример. Программа Социал-демократической партии Северной Америки, основанной немецкими социалистами в 1874 г., была составлена по образцу эйзенахской. Готский объединительный съезд в Германии стимулировал объединение нескольких социалистических групп в штате Иллинойс.

Немецкое социалистическое движение в Америке воспринималось как филиал германского и на другом конце цепи — в Европе. Так, например, в статье «Европейские рабочие в 1877 году», напечатанной в нью-йоркской рабочей газете «The Labor Standard», Энгельс писал о прессе германской социал-демократии: «И здесь мы должны перешагнуть границы империи Бисмарка, потому что влияние и деятельность германской социал-демократии отнюдь не ограничиваются ими. К 31 декабря 1877 г. на немецком языке издавалось в общем не менее 75 периодических органов, обслуживавших рабочую партию. Из них в Германской империи — 62… в Швейцарии — 3… в Америке — 6.. .».

Немецкие социалисты в США

Практическим последствием и проявлением этой связи был периодический сбор в Америке средств для германских социалистов. Это, разумеется, не было исключением — в США и за десятилетия до того собирались пожертвования на европейские освободительные и иные цели — Лайошем Кошутом, ирландскими революционерами и многими другими. Что же касается периода, рассматриваемого здесь, то в 1871 г. секции Интернационала «собирали средства для наших преследуемых друзей в Германии», как сообщал Ф. Зорге в отчете лондонскому Генсовету Интернационала. Это служило также противовесом сбору денег для прусской армии, который велся тогда же среди американских немцев. Выше упоминалась поездка германского социал-демократа Фирека в США в 1881 г. Ее успех представил собою как бы образец для социалистов из других стран. «Я имею больше шансов на успех, чем Фирек, который, пробыв в Америке 2 м-ца, возвратился с 5000 долларов чистого остатка в пользу партии», — писал П. Л. Лаврову в тот же год накануне своей поездки в США Лев Гартман, ставивший одной из своих задач сбор там денег на русскую революцию. В 1886 г. в США, как упоминалось ранее, отправился из Германии с целью сбора денег для социал-демократической партии В. Либкнехт. Уже через две недели после приезда он с восторгом писал на родину: «У меня здесь только успехи, и успехи блестящие». Поездка В. Либкнехта дала германской социал-демократии больше половины всех средств, поступивших в ее избирательный фонд.

Прогерманскую ориентацию немецких социалистов в Америке Энгельс, так же как Зорге и его круг, считали чрезмерной и вредной для перспектив американского рабочего движения. В интересах последнего «немецко-американская» Социалистическая рабочая партия, писал Энгельс в 1887 г., «…должна отбросить все остатки своего иностранного обличья. Она должна стать полностью американской». Тяготение к Германии было связано с психологическим комплексом национального и культурного превосходства, который бытовал в немецкой группе в середине века и стал значительно сильнее среди иммигрантов 70—80-х годов. Об одном из примеров его с осуждением упоминал Энгельс в письме к Ф. Зорге от 9 ноября 1882 г. по поводу некоторых высказываний А. Гепнера: «Кто станет так восхищаться немецкой культурой! Ему следовало бы сначала познакомиться с американской культурой. Но ведь это типично немецкая манера. Приезжает такой субъект из провинциального немецкого городка и сразу хочет поучать Америку. Однако в Америке его пообломают».

При всех различиях иммигранты конца века во многом повторяли эмоциональный опыт своих предшественников. Характернейшей общеиммигрантской психологической чертой оставалась тоска по родине. Имеющиеся документы показывают нам некоторые индивидуальные проявления этой черты. В письме к Энгельсу Г. Шлютер высказывает надежду на то, что в Германии произойдет политический взрыв, «и все мы сможем вернуться в возлюбленное отечество». Через полтора года Шлютер, уже не прибегая к публицистическому стилю, пишет тому же адресату, что он с женой хотели бы иметь возможность вернуться в Германию. Связь желанного возвращения с надеждой на революционные преобразования в Германии, свойственная, разумеется, не одному Шлютеру, была в предшествующий период еще более характерна для германских эмигрантов 1848 г. И. Дицген, устроив своих взрослых уже детей в Америке, с радостью собирался обратно в Германию, где предполагал жить на оставшиеся там у него небольшие средства. Вообще же, как заметил В. Либкнехт, немецкие иммигранты, тоскующие по родине, утешались той мыслью, что детям их лучше в Америке.

Стремление немцев ассимилироваться в США

Эмоциональной тяге к Германии противостояло стремление ассимилироваться США. Можно предполагать, что в конца XIX в. оно было более свойственно иммигрантам предшествующего периода и их детям, чем вновь прибывшим переселенцам. Так, турнеровские союзы, характернейшие для немецкой группы в середине XIX в. организации, в 70-х годах отмежевываются от германских турнеровских обществ. Некоторые видные, издавна известные немецко-американские деятели, например Ф. Либер, защищали полную культурную ассимиляцию немецких иммигрантов. Еще более характерным, хотя и косвенным признаком такой тенденции можно считать тот факт, что в 80-х годах «Немецкое общество» Милуоки и несколько немецких газет этого города (в том числе газета под названием «Свободомыслящий») предлагали законодательным органам штата Висконсин и всей страны затруднить по сравнению с существующей практикой участие в выборах для недавно прибывших в США иммигрантов. Ряд авторов с основанием считает недоброжелательство к другим национальным группам и даже к новым переселенцам собственной национальности признаком американизации иммигрантов, так как подобная рознь представляет собой существенную черту американского образа жизни.

Среди немецких семей в Америке получили большое распространение англизированные фамилии. Так, эмигрант 1848 г. Лёвенштейн (Lowenstein) переименовал себя в Ливингстона (Livingstone), и это имя унаследовал его сын. Если этот, как и предшествующие примеры, можно отнести скорее к иммигрантской формации 40—50-х годов, то тенденции того же рода обнаруживаются и среди новых немецких иммигрантов. Теодор Куно, например, вспоминал, что уже через несколько дней после прибытия в Нью-Йорк он отправился в бюро натурализации и сделал формальное заявление о желании стать американским гражданином. Это была первая стадия натурализации. В. Либкнехт отмечал, что немцы в Америке легко забывают свою национальность, и связывал это с повышением их жизненного уровня. Правда, в его путевых заметках встречаются на этот счет и впечатления иного характера.

Многие немцы, которых принес в США мощный иммиграционный поток конца XIX в., селились, как говорилось выше, поближе к выходцам из своих провивинций и, можно предположить, сознавали себя в этническом отношении прежде всего гессенцами, вюртембержцами и т. д., а потом уже немцами. Во всяком случае в эту пору выходило чрезвычайно много газет немецких землячеств. Немцы, приехавшие не из Германии, а из других европейских стран, объединялись по странам выезда. Так, центром швейцарских немцев в Америке был город Телл-Сити, в штате Индиана. О сплоченности их свидетельствует хотя бы следующее упоминание в письме 3. Мейера И. Ф. Беккеру в Женеву, связанное с тем, что у выходца из Швейцарии Штарке случилась в семье беда. «Мы надеемся, — писал 3. Мейер, — что швейцарцы, которые здесь крепко держатся вместе, что-нибудь для него сделают».

Этническое самосознание американских немцев

Однако этнические организации и этническое самосознание американских немцев развивались преимущественно не по линии землячеств и даже не по линии стран происхождения. К концу XIX в. они консолидировались в этническую группу американского населения, связанную с ним отнюдь не только местом жительства. При всем тяготении к Германии, ее культуре и политике, тяготении, которое сознательно культивировалось разнообразными немецко-американскими организациями, немецкая общность в США не осталась осколком Германии и не превратилась в ее копию. И на уровне этнических организаций и на уровне быта немецкие иммигранты старались сберечь привезенную с собой европейскую культуру и даже преуспели в этом, как свидетельствует меблировка, украшение интерьеров, литературные вкусы и языковые навыки середины XIX в., сохраненные ими лучше, чем обитателями Германии. Но развивать свою культуру (а иначе она не выжила бы) они могли только на американский лад. Ассимиляция для отдельных людей могла совершаться путем постепенного растворения в новой среде, но для массовой национальной группы это было невозможно. Сама эта группа, культивируя свою особность, постоянно приобретала на всех уровнях новые, американские черты; и эта же особность, как и существование других национальных групп, была характерна для этнической структуры американской нации.

Утверждение немецко-американской национальной группы проявилось в целом ряде признаков. В ней повысился интерес к собственной истории, что представляет некоторый показатель зрелости группы. В конце XIX в. появились специальные журналы по истории американских немцев. В 1869 г. праздновалось столетие рождения Гумбольдта, фигура которого носила символический характер: великий немецкий ученый — исследователь Америки. В 1885 г. был создан — в масштабе всей страны — союз немецко-американских писателей и журналистов, поставивший одной из своих целей защиту немецкого языка в США. Такую же цель провозгласил образовавшийся в самом конце века — также в масштабе США — из различных немецких обществ Немецко-американский союз, охвативший около 1.5 млн человек. Характерно, что наряду с такими задачами, как сопротивление американскому шовинизму и ограничению иммиграции, усиление сношений с Германией и изучение истории немецкой иммиграции, он ставил перед собой цели поощрения гимнастики, борьбы, с трезвенничеством и воскресными запретами.

Прекращение массового притока немецких иммигрантов в 90-х годах позволило немецко-американской группе консолидироваться в качестве переходной этнической общности. Она стала первой массовой иммигрантской группой в США, достигшей этой стадии.