Как ни отделяла католическая церковь свою паству от окружающего населения, была в американской жизни сторона, которая гораздо сильней противодействовала ассимиляции ирландцев. Это была национальная дискриминация. В области гражданских прав дискриминации по национальному признаку официально не существовало, но по признаку религиозному она даже официально в иных местах сохранилась. В штате Нью-Хэмпшир, например, католиков нельзя было избирать на общественные должности. А если учесть, что подавляющее большинство ирландцев было католиками, то эта религиозная дискриминация фактически оборачивалась национальной. Обычно перед выборами каждая из борющихся партий, стараясь уловить голоса ирландцев, силилась доказать, что именно ее представители борются за отмену этого закона. Тем не менее после выборов все оставалось по-старому. В 1862 г. род-айлэндское законодательное собрание отказалось предоставить иммигрантам гражданское равноправие (до 1888 г. в этом штате существовал для иммигрантов имущественный ценз), а один из его членов заявил, что «папистам» голосовать не дадут, потому что все они — «клятвопреступники и предатели».
Содержание
Дискриминация при устройстве на работу
Дискриминацию ирландцы ощущали в самых различных областях жизни, начиная с поступления на работу. Очень многие из них, особенно девушки, нанимались в прислуги, но и сюда доступ для них оказывался труднее, чем для представительниц других национальностей. Даже агентствами по найму слуг они далеко не всегда могли пользоваться. «Имеющие хорошие рекомендации домашние слуги — немцы, англичане, шотландцы, американцы, ирландские протестанты и протестанты любой нации — могут бесплатно получить места в хороших домах, обратившись в… протестантское агентство по найму», гласило весьма типичное объявление той поры. Подобные требования очень часто предъявляли и сами наниматели: «Нужна гувернантка (протестантка)». Следует учесть, что наняться в католическую семью, где, быть может, предпочли бы держать служанку или гувернантку-католичку, было вообще мало возможности: не только потому, что католиков в США было гораздо меньше, чем протестантов, но и потому, что в католической среде было относительно гораздо меньше состоятельных семей, где могли бы нанимать прислугу. Ищущие работы, если они не являлись католиками, всегда подчеркивали это обстоятельство — оно повышало их шансы: «Нужно место горничной или официантки приличной молодой женщине-протестантке».
Реже различие производилось не по вероисповедному, а по национальному признаку. «Требуется семье… горничная-француженка, немка или англичанка (не ирландка). Даже протестантам-ирландцам предпочитали лиц другой национальности: «Нужны конторе по защите протестантов… места для нескольких превосходных протестантских слуг—англичан, шотландцев, немцев и т. д.; а также для слуг — ирландских протестантов, имеющих хорошие рекомендации относительно личных свойств и квалификации».
«Нью-Йорк Дейли Трибюн» считалась передовой и притом дружественной ирландцам газетой и не позволяла себе прямо антиирландских выражений, каких было много в других печатных органах. Но и в нее проскользнуло объявление о том, что требуется кучер, с добавлением: «Предпочитаю цветного; ирландцам обращаться не следует». Оно вызвало протест газеты «Айриш Америкен», и «Нью-Йорк Дейли Трибюн» была вынуждена, хоть и в полуироническом тоне, принести извинения. Вероятно, негодование ирландской газеты было возбуждено главным образом тем, что ирландцу предпочли чернокожего.
Хотя газетные столбцы о спросе на рабочую силу и ее предложении пестрят названиями разных национальностей, слова «ирландец» или «ирландка» встречаются там чрезвычайно редко (между прочим, гораздо реже, чем слово «цветной»). Нанимающимся они не сулили успеха, а наниматели не оказывали предпочтения ирландцам.
Неприязнь к ирландцам в американском обществе
Неприязнь, которую испытывали ирландцы со стороны «янки», ирландский националистический историк Робертс частично приписывает английским традициям господствующего слоя Америки. В этом есть доля истины: предубеждение угнетающей нации против нации угнетенной могло быть в какой-то мере перенесено с Британских островов в Америку. И бесспорно, в США была сильна традиционная для воинствующего протестантизма ненависть к католичеству. Но гораздо вернее замечание Дж. Хайэма — ирландцев презирали за то, что они бедны. Спустя несколько десятилетий, когда место ирландцев заняли иммигранты новых национальностей, а сами ирландцы поднялись на несколько ступенек по общественной лестнице, они стали расцениваться в общественном мнении капиталистической Америки выше. Нищета — величайший порок в буржуазном обществе, тем более в таком стяжательском и корыстолюбивом, как американское.
Дневник видного нью-йоркского адвоката тех лет Дж. Т. Стронга изобилует пренебрежительными замечаниями по поводу «кельтов». Описывая пожар в городе, Стронг замечает, что этот пожар перекинулся «за пределы цивилизации, в пустынные места, где стали преобладать ирландские хибарки. Ирландцы вообще оказались для Стронга по ту сторону цивилизации. А наблюдавшаяся им сцена, где ирландки громко оплакивали своих близких, рабочих, погибших в результате обвала на стройке, возбудила у него расистскую мысль: «Наши кельтские сограждане почти так же далеки от нас по темпераменту и складу, как китайцы».
В 50-х годах особенно усилилось в Америке националистическое течение, направленное против иммигрантов, и даже возникла партия соответствующего толка, прозванная партией «незнаек». В эту пору, когда из иммигрантов старались сделать козлов отпущения, направив народное недовольство против них, особенно доставалось ирландцам. Как раз в начале 50-х годов достигла высшей точки массовая ирландская иммиграция.
В 1853 г. в Америку был прислан папский нунций Бедини. Католиков и так обвиняли в том, что они подчиняются иностранной державе, Ватикану, а когда выяснилось, что Бедини усмирял восстание в Болонье, возникли массовые антикатолические демонстрации, причем изображение Бедини сжигали на улицах. «Незнайки» устраивали уличные шествия, и очень часто вспыхивали стычки и побоища между ними и ирландцами. В июле 1857 г. в одном из округов Нью-Йорка произошли крупные беспорядки: группа ирландцев под красочным названием «Дохлые кролики», в которую входили и немцы, сражалась с нейтивистской бандой под названием «Ребята из Бауэри». Полиция даже побоялась идти в этот округ. Постоянные столкновения вызывались антикатолическими проповедями на улицах. Особенно отличался в этом отношении протестантский уличный проповедник Джон Орр, выступавший в Нью-Йорке, Бруклине, в поселках Массачусетса, т. е. в местах, где было густое ирландское население. Ирландцы, привезшие с собой традиции насильственного сопротивления угнетению, не оставляли обид без ответа. Так, ирландские грузчики нью-йоркского порта, узнав, что на прибывшем в Нью-Йорк корабле матросы оскорбили католического священника, толпой отправились к кораблю, чтобы отомстить. Полиция помешала им, некоторых грузчиков арестовала, но один человек из судового начальства был по дороге в город пойман и избит.
Когда полк «Ирландских добровольцев Лонг Айлэнда» пожелал в 1852 г. вступить в ополчение штата Нью-Йорк, ему сперва отказали, ссылаясь на то, что он состоит из граждан одной определенной категории и носит особую форму. Полк был принят только после того, как отказался от особой формы и от чисто ирландского характера.
Отношение к ирландцам как военной силе в годы гражданской войны естественно изменилось. Однако ирландские газеты жаловались на дискриминацию по отношению к ирландским военным частям. Бригада Мигера, отличившаяся отчаянно-смелой атакой под Фредриксбергом в ноябре 1862 г. и понесшая тяжелые потери, тем не менее не была отозвана на отдых и пополнение, несмотря на просьбы командира. Характерен эпизод, о котором сообщил в своих воспоминаниях один доброволец гражданской войны. В батальон «Диких», которым командовал бывший редактор «незнайской» газеты, приняли натурализовавшегося ирландца. Однажды ирландец простоял на часах ночь под дождем. Утром, увидев полковника, он сказал ему: «Я хотел бы, чтобы вы держались тех же мнений, что до войны… Вы издавали газету, и вашим лозунгом было «Доверяйте стражу только американцам». А вот здесь я, ирландец, промок до костей, пока американцы опали в палатках».
Гонения, которым подвергались ирландцы за свое вероисповедание, усиливали влияние среди них католической церкви в ущерб влиянию революционных и антиклерикальных элементов ирландской иммиграции. Некоторых ирландских радикалов антикатолическая кампания даже толкнула в объятия церкви. «Незнайки» не только отравляли все американское общество ядом национальной ненависти, но способствовали развитию реакционных тенденций в среде самих ирландцев.
Все отмеченное выше способствовало тому, что ирландцы участвовали в общественной жизни страны не только как члены различных классов американского общества, но и как представители определенной национальности. Они, например, считались опорой демократической партии, которая в первые десятилетия XIX в. пользовалась традиционной поддержкой трудящихся, в частности иммигрантских масс. С этой партией была тесно связана ирландская политическая верхушка. Ирландцы, в отличие от других иммигрантских групп, остались верны демократической партии, когда она открыто встала на сторону рабовладельцев. В этом сыграла роль и ирландско-чернокожая рознь, обусловленная конкуренцией на рынке труда.
При всем том ирландцы храбро сражались на фронтах гражданской войны, чему содействовала их традиционная вражда к Англии — противнице дела Севера.
Я так понял, это всё было типа новой версией конфликта «Англичане — Ирландцы», который в США приехал из Старого света.
Кстати, интересная мысль! Наверняка, определенная доля неприязни к ирландцам пошла оттуда.
По моему, так и есть. Изначальная нетерпимость была привезена англичанами.
Там все страдали. Только в последний век всё более или менее наладилось и стало цивилизованным.