Мы только что из Арлингтона. Из большого, зеленого города мертвых солдат. На отлогих холмах среди облитых розовой пеной цветения японских вишен и тюльпанных деревьев сверкают на солнце бесконечные шеренги мраморных столбиков — один в один. Шелестят по горячему асфальту шины автомобилей. Стучат каблучки школьниц. Шуршат накрахмаленные косынки монахинь. Запоминайте: вот здесь лежат герои первой мировой войны, а здесь — герои второй. Им слава. На камне высечено: «Долг, честь, родина».
А вот куда более скромные таблички: картон в рамочке из пластика и никаких возвышенных слов. Всего лишь номер могилы, номер секции кладбища и данные о мертвеце без всякого упоминания о том, где и почему он простился с жизнью. Вот так. Здесь лежит военный летчик Хью Доэрти, там военный летчик Роберт Дэвис, тут военный летчик Рэй Тёрнер, здесь военный летчик Джордж Джонс. Сколько их тут — не счесть! Есть и военные моряки и пехотинцы. И все скончались совсем недавно.
Кое-где венок. Кое-где букетик. Лаконичные надписи: «Покойся в мире», «От жены», «От старого друга». И тут же, на приколотом к букету стандартном конверте, реклама: «Цветы по любому случаю. Магазин «Флорист» к вашим услугам».
Какими же были те случаи, которые обеспечили магазин «Флорист» и его конкурентов этими заказами? «Это все из Вьетнама, — сказал нам служащий кладбища, деловито окидывая взором только что вырытую очередную могильную яму. — Их доставляют быстро. Видите, летчик Вэйн Сосье скончался 9 апреля, а мы похоронили его позавчера, 13-го. А вон тот, военный моряк Артур Вуд, он закруглился 7 апреля, а похоронен был 11-го… Тесновато у нас стало. Думаю, к концу года в Арлингтоне свободных мест уже не останется…»
Мы огляделись. Во второй секции кладбища, где произошла эта встреча, было безлюдно. Только на соседнем участке мы увидели, как остановилась машина, из нее вышла американская семья. Люди подошли к табличке, на которой было написано: «Капитан ВВС Арис Карпозис. Скончался 14 апреля 1966 года, погребен 19 апреля 1966 года», — и положили на землю венок из гладиолусов с надписью «От церкви святой Софии», и опять-таки с припиской: «Цветы на все случаи. Магазин А. Чаконас, 2500, 14-я улица, Северо-Западный район Вашингтона».
Все было сделано по-американски — быстро и деловито. Люди уехали, венок остался, и снова воцарилась глубокая тишина. Только белочка сбежала со ствола сосны, обнюхала гладиолусы и умчалась дальше по своим делам. Вот эта будничность и деловитость и поразили нас больше всего.
Мнение американцев о вьетнамской войне
Спросите американских туристов, посещающих Арлингтонское кладбище, что они думают о вьетнамских делах. Иные скажут: не надо было Соединенным Штатам ввязываться в эту войну, и, чем скорее американцы уберутся оттуда, тем будет лучше. Другие ответят иначе: правительство США лучше знает, что ему делать; как оно решит, так и будет. Третьи откровенно добавят: ради бога, не забивайте нам голову этими вьетнамскими историями, голова и без того идет кругом от всяких домашних забот. И такое вот настроение — как бы отпихнуться от столь неприятных и раздражающих дел, как бы закрыть глаза и уши, не видеть и не слышать, не вспоминать и не думать — у многих кажется преобладающим.
Как же так получается? Мы не касаемся сейчас проблем, одолевающих безработных, жителей афроамериканских кварталов, обедневших фермеров: их проблемы и настроения известны, и там реакция на все, что происходит в стране и в мире, иная — специалисты по изучению общественного мнения расценивают ее как взрывчатую. Попытаемся заглянуть в духовный мир так называемой середины общества, которое вашингтонские политики считают своей опорой.
У мистера Среднего Американца чаще всего есть все атрибуты американского образа жизни: автомашина, холодильник, сушилка, косилка для подстригания травы перед домом и вдобавок к ним… бесчисленное количество кредитных карточек, из которых явствует, что многое из этого пока что ему не принадлежит, а взято в долг.
Проходит месяц после первой покупки, и почтальон бросает в почтовый ящик конверт с первым счетом. За ним придет второй, третий, четвертый… Муж с женой проводят драматические совещания, на чем сэкономить, чтобы выплатить соответствующую часть долга. При этом выясняется, что платить по кредитным карточкам придется больше, чем надо было платить полгода назад, гораздо больше, чем год назад, и неизмеримо больше, чем десять лет назад.
Оба вздохнут: как непостижимо растут цены! Надо что-то делать — залезать в новый долг, урезать расходы на еду, искать дополнительный заработок. Все чаще глава семьи, придя домой с работы и наскоро пообедав, отправляется на вторую службу. Это иронически называется «мун шайнинг» — «лунное сияние». Если вы сядете вечером в Вашингтоне в такси, то в семи случаях из десяти увидите за баранкой «подлунника» — чиновника или служащего частной фирмы. В пути он без запинки перечислит вам все узкие места своего семейного бюджета и добавит: «А под конец, сэр, 3 доллара 50 центов за стрижку моих мальчиков в парикмахерской».
Вы не можете себе представить, до какой степени изматывает эту «середину общества» неустанная лихорадочная погоня за долларом и центом, насколько она приглушает его умственную активность, как убивает его интерес к тому, что выходит за рамки семейного бюджета.
Конгрессмен Артур Янгер включил в официальный вестник конгресса письмо некой миссис Стриклэнд, которое показалось ему типичным: «Я уставшая домохозяйка. Я устала, пытаясь в этой стране продовольственного обилия сбалансировать мой бюджет, когда всего за неделю цена полугаллона молока подскакивает на три цента, а цена фунта мяса — в полтора раза. Выходит, что мой муж трудится по ночам только ради того, чтобы обнаружить потом, что его дополнительные доходы пожираются возросшими налогами и дороговизной».
Английский ученый-психиатр Дж. Байрер пришел к выводу, что американцы — «самые встревоженные люди на земле». Он напоминает, что их волнуют тысячи проблем: как расплатиться с долгами, как обезопасить дом от грабителя и насильника (преступность растет!), как воспитать детей, психику которых уродуют телевизионные передачи, как избежать автомобильной катастрофы и даже… где найти глоток чистого воздуха — загрязнение атмосферы стало национальной проблемой.
Пропаганда и средний американец
В феврале 1967 года на конференции одной буржуазно-радикальной студенческой организации был оглашен любопытный доклад, в котором подчеркивалось, что человек в Америке рассматривается как «пассивный потребитель, которым манипулируют, с которым зверски обращаются, которого приспосабливают к нуждам капитализма». Авторы доклада уточняют, что это делается «для нужд извлечения прибыли и аккумуляции капиталов».
После того как из обывателя «извлекли прибыль», от него остается немного: он обмякает, как выжатый лимон, его мозговая активность угасает. Помнится, как-то однажды руководитель крупнейшей американской телевизионной компании так объяснял, почему он заполняет экраны телевизоров всякой чепухой.
— Поймите, — говорил он, — средний американец не в состоянии смотреть серьезные программы. Он приходит домой усталый, измотанный работой и долгой ездой, жена начинает пилить его насчет чрезвычайного положения семейного бюджета, от детей-подростков можно ожидать только неприятностей. И отец семейства хочет отвлечься, позабыться. Ему не нужно никаких проблем. Он хочет чего-нибудь веселенького…
И тут-то у телевизора его и ловят спрятавшиеся за экраном пропагандисты. В перерыве между веселеньким музыкальным шоу и «комедией ужасов» появляется лицо телевизионного комментатора, и он за несколько минут, а то и за одну минуту вбивает в мозг телезрителя милитаристский гвоздь: «Красные просачиваются в Южный Вьетнам!», «Коммунисты устроили засаду и перебили взвод американских солдат!», «Заботясь о мире, президент приказал направить во Вьетнам еще одну воинскую часть!», «Честь Америки требует не допустить захвата Сайгона!», «Конгрессу придется (говорит со вздохом комментатор) увеличить военный бюджет.., сократить гражданские ассигнования…».
И вот так вечер за вечером, гвоздик за гвоздиком. Мистер Средний Американец расстроен и огорчен: только не хватало еще этих коммунистических происков ко всем его заботам! Практическая смекалка подсказывает ему: жди новых налогов, новых прорех в вымученном семейном бюджете. Но что поделаешь? Правительство знает, что к чему…
«При американском образе жизни, — замечает антивоенный журнал «Майнорити оф уан», — легко выдать ненормальное за нормальное… Вовсе не трудно деморализовать людей, сделать их бездушными и бесчеловечными… Обман откровенен до такой степени, что стал откровенной наукой».
Средний Американец не прочтет этих строк: таких журналов он не выписывает и не покупает. Если он и берет в руки газету, то это жалкий «таблоид» — бульварное издание, где о Вьетнаме один разговор: «Морские пехотинцы защищают свободу от красных агрессоров»; и тут же зловещее предупреждение: сия версия не может быть подвергнута сомнению, ибо сомневаются только «предатели» да «нервные Нелли».
Мудрено ли, что после этого мистер Средний Американец перестает критически воспринимать действительность? Обо всем этом метко сказал обозреватель вашингтонской газеты «Стар» Джеймс Килпатрик. «Зачастую американцы, — написал он в сердцах, — покорны, как овцы, перед лицом официальных властей… Лишь немногие спросят, разумно ли решение правительства, необходимо ли оно или глупо. Большой Брат знает лучше».
Мы далеки от мысли, Что такими умонастроениями охвачены все американцы. Но интересы объективного анализа политической обстановки требуют учесть и то, что творится в умах «середины общества», бьющейся в захлестнувшей ее экономической и социальной петле.
Гордость американцев
Нам не раз говорили вашингтонские деятели: американцы — народ гордый. Да, в народе США миллионы гордых людей, дорожащих традициями Вашингтона, Джефферсона и Линкольна. Именно они первыми выходят на антивоенные демонстрации. Именно они отказываются быть пушечным мясом в неправой войне. Именно эти гордые американцы организовывают массовые антивоенные протесты.
Не жалея усилий, они убеждают мистера Среднего Американца, что он такая же жертва грязной войны, как старик вьетнамец из сожженного морской пехотой селения. В конечном счете и тот и другой хоронят сыновей. Один — в обуглившихся джунглях, другой — здесь, на берегу реки Потомак, на знаменитом Арлингтонском кладбище.
