Роль немцев в политической жизни США

Многие наблюдатели отмечали политическую пассивность немцев до середины XIX в. Рост их политической активности в 50 — 60-х годах зачастую объясняли влиянием «людей 48 года». Эти люди действительно возглавляли политический подъем немецкого населения, но они играли в нем роль «субъективного фактора». Истинные причины этого подъема обусловлены объективными историческими причинами.

Революционные идеи немецких иммигрантов

Революционные эмигранты бывали обычно людьми молодыми — в 50-х годах им было по 20—30 лет — и, как правило, приезжали в США без семей.

В политическом отношении «люди 48 года» отнюдь не составляли однородного слоя. На левом фланге их стояли те, о ком упоминает учредительный манифест I Интернационала: «После неудачи революции 1848 г… наиболее передовые сыны рабочего класса в отчаянии бежали в заатлантическую республику»… К таким относились Вейдемейер, Зорге, и др. Было множество мелкобуржуазных социалистов всех оттенков, были буржуазные демократы и даже правобуржуазные деятели. Численно преобладали и задавали тон мелкобуржуазные демократы.

В первые годы эти эмигранты рвались на родину, помыслы их были направлены на организацию в Германии второй революции. Отсюда возникали общества и денежные сборы, о которых говорилось выше. Однако по мере того, как европейская обстановка делала возобновление революции все менее вероятным, а «люди 48 года» втягивались в американскую жизнь, они начинали принимать все более деятельное участие в общественно-политической борьбе Нового Света. Многие из них приезжали, полные прекраснодушных иллюзий о стране равенства и демократии, которая настолько опередила немецкое отечество. В Америке их постигало разочарование. Они критиковали американские порядки, пытались исправлять их, включаясь в американские реформаторские движения, и раскрывали будущим германским эмигрантам глаза на истинное положение вещей в США. Результатом было появление в Германии ряда правдивых брошюр о США и распространение в середине 50-х годов критического взгляда на Америку в германском населении.

В США 50-х годов обстановка была предреволюционная, и немецкие радикалы приняли деятельное участие в разгоревшейся борьбе тех лет, разумеется, на стороне исторически прогрессивных сил. Борясь против рабства в Америке, они считали, что тем самым сражаются с угнетением и мракобесием во всем мире, следовательно, и в Германии. «Люди 48 года» дождались второй революции, но произошла она не в Германии, а в Америке, и они стали ее борцами, сражаясь на фронтах гражданской войны. Таков был путь ассимиляции немецких революционных эмигрантов.

Выйдя на простер больших политических «событий, захватывавших всю страну, революционные эмигранты совсем не оторвались от немецкой национальной группы, напротив — они повели ее за собой. Это произошло далеко не сразу. Прибыв в США, эмигранты 1848 г. оказались в конфликте с консервативной верхушкой тогдашней немецкой группы. Эта верхушка политически ориентировалась на демократическую партию, мирилась с рабством, поддерживала лютеранскую и католическую церковь, выступала против революционного радикализма. По всем этим и другим вопросам разгорелась борьба между «зелеными» и «серыми» — так прозвали революционных эмигрантов и их противников. Это была борьба за влияние на немецкую иммиграцию, которая быстро возрастала и менялась по составу. Наступление в середине 50-х годов «незнайства», сплотившее все слои немецкого населения, ослабило эту борьбу, а конец ей положила гражданская война. И в этом и в другом случае верх взяли «зеленые».

Немцы — сторонники Демократической партии

До середины века немецкое население, подобно ирландскому, ориентировалось в политическом отношении на демократическую партию. Автор статьи в «Нью-Йорк дейли трибюн» писал, что немцы в Америке «вплоть до периода революции 1848 года… крепкой фалангой выступали за демократическую партию». На всякого, кто смел признать себя вигом, смотрели, как на аристократа и ренегата. Клусс писал в 1852 г. Марксу о политических маневрах группы немецких мелкобуржуазных радикалов: «Эти ослы так отстали в своем политическом развитии, что усматривают в демократии и випстве принципиальные противоречия свободы и несвободы». Радикал Гейнцен в речи перед немцами Цинциннати в 1852 г. заявлял: «Большинство немцев имеет естественную склонность к демократической партии. Но они позволяют обманывать себя великими именами прошлого и первоначальным значением, которое термин «демократия» приобрел во времена федералистов. Этот период миновал». В другой речи, произнесенной несколько позже перед кливлендскими немцами, Гейнцен говорил, что большинство немцев поддерживает демократическую партию — по недоразумению или вследствие «систематической коррупции». Гейнцен, призывавший немцев покинуть демократов — защитников рабовладения и противников бесплатной раздачи земли и перейти к фрисойлерам, отнюдь не был заинтересован в преувеличении числа сторонников демократической партии. «Нью-Йорк дейли трибюн», поддерживавшая вигов, печатала переводы речей Гейнцена, «чтобы показать, что не все немцы в нашей стране расположены слепо идти за мнимой демократией». Незадолго до того Кошут, встретивший в США восторженную поддержку всего немецкого населения, перед отъездом из Америки советовал американским немцам голосовать за демократов.

Впрочем, часть немецких избирателей шла за соперниками демократов — вигами. Желая оторвать немцев от демократической партии, виги печатали свои предвыборные документы и на немецком языке. В период президентской избирательной кампании 1852 г. возникали немецкие вигские клубы. В двух таких клубах, о которых сообщает «Нью-Йорк дейли трибюн», — в 17-м и 19-м округах Нью-Йорка, — очевидно, преобладали рабочие, причем один из этих клубов потребовал, чтобы виги включили в свою программу пункт о «защите государством рабочих товариществ» и о первоочередном предоставлении им заказов на государственные работы. Накануне выборов группа цинциннатских немцев объявила в печати о своем отходе от демократической партии; многие немцы Айовы были сторонниками вигского кандидата.

Демократическая партия, ставшая органом рабовладельцев, не утвердившая, находясь много лет у власти, закон о гомстэдах, не принимавшая мер к защите иммигрантского населения, постепенно лишалась поддержки массы немецких иммигрантов, особенно фермеров. Впрочем, это, было характерно для фермеров всех национальностей. Немцев же удерживали в рядах демократов антииммигрантские и пуританские тенденции вигской партии. Характерна эволюция нью-йоркской газеты «Абендцайтунг», первоначально социалистической, поддерживавшей демократическую партию и пользовавшейся, по сведениям «Нью-Йорк дейли трибюн», большим влиянием среди немецких рабочих. В 1851 г. Клусс охарактеризовал ее как «во всяком случае единственную крупную газету на Востоке Америки, которая в какой-то мере приближается к нашей партии». Тогда же она напечатала две статьи из марксовой «Революции и контрреволюции в Германии». В 1850 г. «Нью-Йорк дейли трибюн», приветствуя возникновение «Абендцайтунг», с укоризной отмечала, что та выступила против поправки Вильмота. В начале 1854 г. «Абендцайтунг» ревностно боролась против рабовладения и его пособников, а в конце его умерила свой пыл и довольствовалась тем, что главной задачей считала противодействие «сухому закону» и «незнайкам».

Отход немцев от Демократической партии

Постепенный отход немецких иммигрантов от демократической партии стал массовым в переломном 1854 г., когда конгресс провел пресловутый билль Канзас-Небраска, допустивший распространение рабства на северо-западные территории, вызвавший гражданскую войну в Канзасе и послуживший поводом к возникновению республиканской партии. Массовая демонстрация чикагских немцев потребовала, чтобы автор билля Ст. Дуглас, сенатор от Иллинойса, прежде очень популярный среди немцев, особенно своего штата, вышел из сената, и публично сожгла изображение своего кумира. Это явилось событием символическим, знаменовавшим бунт масс немецкого населения Запада против прежних политических вождей. Особенно подлила масла в огонь упоминавшаяся выше поправка Клейтона, которая была уже прямо направлена против иммигрантов, в особенности против немецких фермеров. Собрание чикагских немцев приняло резолюцию, в которой говорилось: «Мы замечаем дух, особенно враждебный нам, немцам, как пионерам Запада, мы потеряли доверие к вождям демократической партии, которым доныне верили, думая, что они в какой-то мере считаются с нашими интересами». Такого же рода собрания состоялись у немцев — сторонников демократической партии в Цинциннати и во многих других местах. В Нью-Йорке собрание немецких рабочих приняло предложенную И. Вейдемейером резолюцию против билля о Небраске. Немецких рабочих этот билль поднимал на борьбу против рабства. Группа членов конгресса во главе с Чейзом и Самнером знала, что делала, когда, обратившись к американскому народу с воззванием против билля о Небраске, вставила в это воззвание просьбу к редакторам немецких и других иммигрантских газет просвещать своих читателей относительно происков против поселения на территориях иммигрантов и рабочих. «Билль о Небраске с беспримерной ясностью показал нашим согражданам немецкого происхождения, как фальшивы претензии партии, которая именуется «демократической», — ликовала «Нью-Йорк дейли трибюн», ссылаясь на письма своих немецких корреспондентов. А немец-журналист Реслер восклицал: «С тех пор, как началось надувательство с Небраской, немецкое население Соединенных Штатов осознало истину».

Самым отчетливым показателем сдвига в настроениях немецкой публики была немецкая печать. И для нее билль Канзас-Небраска стал водоразделом. Если прежде большинство немецких газет поддерживало демократическую партию, на что жаловалась «Нью-Йорк дейли трибюн», то теперь они десятками стали ополчаться на эту партию. По данным различных немецких ортанов печати, приводимым той же газетой, в марте 1854 г. 80 немецких газет «в разных штатах выступали против Ст. Дугласа и только 8 — за него, а в июле соответственно — 150 и 8—10. По другим сведениям, из 84 газет, поддерживавших демократических кандидатов в 1852 г., на той же позиции осталось в 1854 г. Несмотря на явную неточность этих цифр, общая картина ясна. Типична в этом отношении влиятельная сент-луисская газета «Анцайгер дес Вестенс», которую редактировал Генрих Бернштейн, ставший в начале гражданской воины военным руководителем миссурийских немцев. Эта газета, поддерживавшая демократическую партию, в 1850 г. стала выступать против рабства, а за несколько лет до гражданской войны перешла к республиканцам,. Редакция «Нью-Йоркер штаатс-цайтунг», продолжавшая и в 1854 г. поддерживать Ст. Дугласа, подверглась нападению толпы немцев, которые устроили под ее окнами кошачий концерт, а участники митинга, созванного немецкими радикалами, осудили ее поведение. Возник ряд новых газет с новой политической ориентацией. Так, в Галине (штат Иллинойс) начала выходить «немецкая газета, направленная против билля о Небраске», причем один из двух ее редакторов был прежде демократом. В Мэдисоне на собрании противников этого билля было постановлено завести в Висконсине немецкую и норвежскую газеты, «дружественные свободе». Политическая активизация немецкого населения выразилась, таким образом, и в росте числа газет, особенно на Западе.

Отход трудящихся-немцев от партии демократов был только одним из моментов распада старых партий, знаменовавшего политический кризис, который предшествовал гражданской войне. Партия вигов развалилась при этом окончательно. Элементом того же политического кризиса была активизация так называемой Американской партии «незнаек», которая осложняла иммигрантскому, в частности немецкому, населению политический выбор. В связи со всем этим среди немецких радикалов делались попытки организовать немецкую антирабовладельческую партию, но они ни к чему не привели. Зато в организации республиканской партии немецкие деятели с самого начала приняли активное участие; в их числе находились и бывшие приверженцы демократов. Таким, например, был Густав Кернер, бывший помощник иллинойсского губернатора и соратник Ст. Дугласа. Во время гражданской войны Кернер был советником Линкольна, причем держался радикального направления. В создании республиканской партии участвовали и немецкие консерваторы, «серые», и радикалы, «зеленые», но главную роль играли «зеленые», и самым выдающимся из них был Карл Шурц.

Активное участие приняли немцы в борьбе за Канзас и Небраску, стараясь содействовать организованному заселению их свободными земледельцами, чтобы не допустить там господства рабовладения. Немецкие газеты Цинциннати обсуждали в 1854 г. вопрос об основании немецкого поселения в Канзасе с целью превращения Канзаса в свободный штат. А сент-луисская «Анцайгер дес Вестенс» опубликовала призыв к немцам и другим жителям США сделать Небраску свободной территорией, организовав во всех штатах колонизационные общества свободных рабочих для отправки в Небраску иммигрантов на льготных условиях. Таких проектов выдвигалось немало, но они встречали различные трудности, не только финансовые и организационные. Так, например, Объединение либеральных обществ установило контакт с известной Массачусеттской компанией по эмиграции в Небраску и Канзас, которую возглавляли виднейшие аболиционисты. Объединение просило выдавать европейским иммигрантам, отправляющимся в Канзас и Небраску, больше денег — на дорогу и на первый год жизни. От имени Массачусеттской компании крупный аболиционист Тейер холодно ответил представителям Объединения, что не для чего помогать деньгами европейским иммигрантам, когда есть достаточно американцев, могущих переехать в Канзас на свои средства. Тогда отчаявшиеся представители Объединения предложили брать иммигрантов в Канзас хотя бы батраками.

Возможно, что ответ массачусеттских аболиционистов был вызван боязнью задеть «незнаек», особенно влиятельных в Массачусетсе, или пуританские элементы, которые также были там очень сильны. Последние влились в республиканскую партию и отпугивали от нее немцев, не говоря уж об ирландцах, почти до самой гражданской войны. «Страх перед преобладанием нейтивизма уже отвратил от борьбы с биллем о Небраске десятки тысяч серьезных республиканцев немецкого и другого европейского происхождения», — горестно восклицал один из корреспондентов «Нью-Йорк дейли трибюн», доказывая, что «незнайки» раскалывают фронт противников рабовладения. Разумеется, этим обстоятельством пользовались приверженцы демократической партии из немцев, которые грозили своим соотечественникам «сухими законами» и дискриминацией в случае победы республиканской партии. И действительно, католическая часть немцев осталась с демократами, что дало себя знать, например, в Висконсине во время гражданской войны.

Линкольн и Республиканская партия

Но республиканская партия не могла обойтись без поддержки немцев, особенно на Западе, и наиболее дальновидные ее элементы сразу же выступили против «незнаиства». По инициативе А. Линкольна и редактора влиятельной радикальной газеты «Иллиной штаатс-цайтунг» Шнайдера, в программу республиканцев Иллинойса был включен пункт о признании прав иммигрантов. Этот пункт фигурировал и в республиканских программах некоторых других штатов, а потом — в программе, принятой республиканским съездом 1856 г. Линкольн выступал против «незнайства» недвусмысленно. «Известно, что я с состраданием отношусь к чернокожим в их угнетенном положении, — писал он в 1859 г. — И я проявил бы странную непоследовательность, если бы отнесся благоприятно к любому проекту урезать существующие права белых, даже если эти люди родились в других странах и говорят не на том языке, что я». Линкольн специально выступал перед чикагскими немцами с праздничной речью 4 июля 1858 г. У. Фостер указывает, что за высказывания против «незнаек» Линкольна поддерживали иммигранты, и отмечает: «Наибольшей популярностью он пользовался у немцев». Был даже пущен слух, что настоящая фамилия Линкольна— Linkhorn, и сам он — немец.

Если утверждение Фауста, что «немцы почти поголовно были противниками рабства», преувеличено, оно тем не менее было достаточно распространено среди современников. «Немцы почти единодушно враждебны рабству», — писал американский журналист Энджел. Другой современник — американец — писал об «аболиционистских симпатиях» немцев. Американские немцы, преимущественно их левая, прогрессивная часть, доказали свою вражду к рабству действием. В год выхода «Хижины дяди Тома» немецкая газета «Беобахтер ам Охайо», издававшаяся в Луисвилле, в рабовладельческом штате Кентукки, стала публиковать на своих страницах ее перевод. Видный немецкий республиканец Кернер демонстративно выкупил в 1857 г. мулата Редмана, которого иначе продали бы во временное рабство за незаконный въезд в штат Иллинойс. После восстания Джона Брауна немецкие радикалы прославляли его. В Чикаго было созвано собрание немцев в честь Джона Брауна, там выступал д-р Эрнст Шмидт, участник революции 1848 года и социалист, который в гражданской войне был полковым врачом, а через двадцать с лишним лет имел мужество защищать жертвы Хеймаркета. На магазинах Дэйвенпорта, населенного преимущественно шлезвигскими беженцами 1848 г., были вывешены в день казни Джона Брауна траурные полотнища, а местная немецкая газета «Демократ» вышла в черной рамке.

Характерна история немецкой антирабовладельческой газеты «Сан Антонио Цайтунг». Три года ее своими силами выпускал в рабовладельческом Техасе Адольф Дуэ, видный эмигрант 1848 г., марксист.

В 1854 г. Дуэ руководил совещанием немецких политических эмигрантов в Сан-Антонио во время происходившего там праздника песни. Совещание приняло платформу с осуждением рабства, вызвавшую шумные нападки со стороны рабовладельцев и их пособников, которые нашли себе союзников в среде немцев, хотя нападки рабовладельцев носили нейтивистский характер. Острие атаки направлялось против газеты Дуэ, на которую переставали подписываться. Дуэ пришлось приобрести газету в собственность и добавить к ней столбцы на английском языке. Несмотря на то, что в этих столбцах, предназначавшихся для читателей-американцев, высказывания против рабства давались осторожнее, чем в немецких столбцах, купцы-американцы стали изымать из газеты свои объявления — иначе их сочли бы аболиционистами. Подписка на крамольную газету прекратилась совсем. Олмстед, приехавший тогда в Техас, привез газете кое-какие средства, но вскоре она, тем не менее, вынуждена была закрыться, а Дуэ под угрозой расправы бежал на Север. После гражданской войны группа техасских чернокожих стала печатать газету на печатном станке Дуэ. Чернокожие прислали ему свою газету с благодарственным письмом: «Пусть то, что они хранят память о его усилиях к их освобождению, послужит ему знаком признательности цветной расы».

Несмотря на большую роль аболиционистских тенденций и на явное преобладание антирабовладельческих сил, немецкое население нельзя считать политически единым ни в 50-х годах, ни даже во время гражданской войны. Крупная немецкая торговая и финансовая буржуазия была, как и соответствующая часть американской буржуазии вообще, враждебна республиканцам. Среди техасских немцев, как отмечалось Олмстедом, была, наряду с противниками рабства, партия пособников рабовладения. В Техасе было много богатых немцев, а единичные немецкие рабовладельцы имели свою клиентелу. Висконские немцы-католики остались верны партии демократов. Там шла избирательная борьба между кандидатами-немцами. Во время гражданской войны некоторые слои немецкого населения Запада находились под влиянием «медянок». Автор одного письма в редакцию «Нью-Йорк дейли трибюн» сообщал, что немцы-католики Миссури защищают рабовладение. Он утверждал даже, что почти все немецкие фермеры-католики в Миссури владеют рабами. Это последнее сведение представляется неверным или, по крайней мере, преувеличенным хотя бы потому, что в Миссури вообще было относительно мало рабов. Во всяком случае бесспорно реакционное влияние католической церкви на часть немецкого населения. На президентских выборах 1856 г. значительная часть немцев голосовала не за республиканского кандидата Фримонта, очень популярного, впрочем, среди немецкого населения Запада, а за демократического кандидата Бьюкенена.

Процесс политической реориентации немецкого населения США, испытавший мощный толчок в 1854 г., завершился накануне гражданской войны, в 1860 г. Важным стимулом к этому послужил отказ республиканской партии от остатков нейтивизма. Все это привело к тому, что немецкое население сыграло значительную роль в определении курса республиканской партии и в выдвижении и избрании президентом Авраама Линкольна, что явилось одной из важнейших вех гражданской войны. «Иммигранты решили, в конечном счете, исход борьбы при избрании Линкольна в 1860 г. Особенно выдающейся была роль немцев в 1860 г.», — пишет журнал американской компартии. У. Фостер отмечает: «Несомненно, голоса немцев дали Линкольну перевес в нескольких штатах, где его успех был сомнителен». Прогрессивный немецкий историк Оберман подчеркивает, что сила и политическая будущность республиканской партии зависели от иммигрантского населения Среднего Запада: «Немецкие иммигранты не только приняли ведущее участие в движении против билля Канзас-Небраска. — Ш. Б.); они стали решающим фактором политической перегруппировки, которая за ним последовала».

Однако переход немецких иммигрантов к республиканской партии и на завершающем этапе не был плавным, и самым заметным препятствием ему были остатки «незнайства». В 1859 г., когда «незнайство» уже испытывало спад, в Массачусеттсе, цитадели республиканцев, была принята так называемая двухгодичная поправка, по которой иммигранты и после натурализации не могли голосовать и занимать общественные должности в течение двух лет. В немецкой среде «двухгодичная поправка» вызвала очень серьезные протесты. Немецкие газеты, оставшиеся на стороне демократической партии, воспользовались нейтивистской угрозой для защиты Ст. Дугласа. Среди радикалов опять стали зреть планы создать «новую, честную» партию и выйти из партии республиканцев, созвать немецкий национальный съезд и т. п. На собрании протеста в Бостоне ирландец призывал немцев поддержать демократическую партию. Впрочем, видные немецкие республиканцы — Шурц, Геккер и др. — были против выхода из республиканской партии. Ее лидеры Линкольн, Сьюард и др. публично высказались против дискриминации иммигрантов.

Накануне чикагского съезда республиканцев, на котором предстояло выдвинуть кандидата в президенты, в мае 1860 г., в «Немецком доме» Чикаго собралось 42 представителя немецких республиканцев. Они потребовали от предстоящего съезда резко высказаться против рабства, а также против «двухгодичной поправки», за проведение закона о гомстэдах и за принятие Канзаса в союз в качестве свободного штата. Они обязывались поддержать любого кандидата в президенты, который согласится с этими требованиями. Съезд принял требования немцев, включая и так называемый немецкий пункт об отказе от национальной дискриминации. Впрочем, и требование гомстэдов тоже рассматривалось как в достаточной мере «немецкий пункт»: таким животрепещущим было оно для немцев, особенно на Среднем Западе, таким важным доводом в пользу республиканской партии служило в глазах немецких избирателей. Недаром один из депутатов конгресса США, принимая в 1862 г. немецкую делегацию, заявил: «Мы провели закон о гомстэдах, милый сердцу каждого немца».