Солнце уже стояло высоко в зените, когда мы подъехали к какому-то огромному и величественному парку, раскинувшемуся на изумрудно-зеленых холмах. Огромные чугунные ворота (в путеводителе сказано, что они вдвое шире и на пять футов выше, чем ворота Букингемского дворца британской королевы) были распахнуты настежь. У въезда нас ждал благообразный седой господин и огромный черный «кадиллак».
— Чарлз Бекер, — представился он. — Директор благотворительного фонда, созданного нашим предприятием. Мне особенно приятно видеть русских гостей, ведь я раньше был композитором и дирижером, а русские так музыкальны… Я слышал Шаляпина, Горовица. Обожаю Ойстраха. Вы знаете, музыка столь важна в нашем деле… Поглядите, весь этот парк, словно симфония!..
Я огляделся вокруг. Били фонтаны. В очаровательных бассейнах плавали лебеди. В тени раскидистых деревьев белели мраморные статуи: Венера Милосская, Леда, Давид — кого только здесь не было! Кое-где высились здания, сооруженные в старинном стиле.
— Мы немного консерваторы, — сказал, сдержанно улыбнувшись, наш спутник. — У нашего Созидателя, покойного Губерта Итона, был строгий вкус. Поглядите направо: это наш административный, так сказать, служебный корпус. Точная копия дворца в стиле Тюдоров, воздвигнутого в древние времена знаменитым британским строителем Комптоном Виньятесом в Улрвикшайре, в Англии. Но не будем терять времени, начнем осмотр с нашего главного сооружения — оно создано по образцу знаменитого Кампо-Санто в Генуе…
Могучий «кадиллак» Чарлза Векера легко помчал нас в глубь этого удивительного парка по великолепной асфальтовой дороге. Слева и справа мелькали лужайки, гроты, тенистые аллеи. И всюду красовались надписи, выдержанные в лирическом духе: «Шепчущие сосны», «Добрый свет», «Вечная любовь», «Сад невест», «Двор воспоминаний», «Двор патриотов», «Страна младенцев», «Мирные небеса», «Побеждающая вера»…
У мавзолея мы остановились. Это внушительное сооружение, напоминавшее большой музей. Тихо шелестели вековые деревья. Цвели цветы на клумбах. Слева на огромной стене было выбито «кредо» Созидателя — покойного Губерта Итона; справа на такой же мраморной доске красовалась еще какая-то надпись, высеченная резцом гранильщика. Я подошел поближе. Прочел. Не поверив своим глазам, перечел еще раз. Потом сфотографировал — я знал, что мои друзья не поверят мне, когда я буду рассказывать об этом, тут потребуется вещественное доказательство.
Как работает похоронная служба «Лесная лужайка»
Вот какая это была надпись: Похороны слишком дороги? Где угодно, но только не в «Лесной лужайке».
Одна из причин этого: погребальные службы «Лесной лужайки» обслуживают десять клиентов в день по сравнению с одним покойником за четыре дня на других кладбищах. Отсюда и ваш выигрыш: цены «Лесной лужайки» не включают стоимости бесполезного времени в промежутках между отпеваниями.
Другая причина: себестоимость похорон в «Лесной лужайке» невысока, поскольку расходы распределяются на 6 тысяч траурных служб и 8 тысяч погребений в год.
Теперь вы понимаете, что при эффективной координации деятельности одним руководством, в условиях, когда «все находится в одном месте», стоимость погребения на «Лесной лужайке» не может быть слишком высокой.
А посему: не будет ли благоразумным сравнить приобретения на каждый вкладываемый доллар, прежде чем делать свой выбор?»
Тут надо остановиться, сделать паузу и дать кое-какие пояснения советским читателям, которые, как я опасаюсь, перестают понимать, что к чему.
Да, товарищи, мы с вами находимся на ультрасовременном американском кладбище под названием «Мемориальный парк Лесной лужайки» («Форест лоан мемориал парк»), которое служит-своего рода прототипом и образцом для сотен и тысяч яростно конкурирующих между собою предприятий кладбищенской индустрии Соединенных Штатов, являющейся одной из наиболее процветающих отраслей американского бизнеса.
Основатель этого предприятия, ныне покойный Губерт Итон, знаменит в США как первооткрыватель настоящей золотой жилы. Ему посвящены книги, альбомы, фильмы. Его имя вы встретите в справочнике «Кто есть кто». Его называют Созидателем, Мечтателем, Изобретателем Мемориального Импульса — и все это с больших букв. Начав со скромной должности управителя захудалого неопрятного кладбища в 55 акров, он окончил свой жизненный путь как владетельный принц четырех огромных «мемориальных парков», где нашли последнее пристанище уже 200 тысяч (двести тысяч!) жителей Лос-Анджелеса, причем родственники каждого из них оставили здесь достаточно денег для того, чтобы эта кладбищенская империя стала одним из мощных столпов калифорнийского бизнеса.
Обо всем этом я подробнее расскажу ниже, а пока что давайте последуем дальше за нашим любезным спутником Чарлзом Бекером, столь любящим русскую музыку и американский бизнес.
— Я чувствую, что вас несколько шокирует прямолинейность нашей рекламы, — мягко заметил он, когда я прятал свой фотоаппарат в футляр. — Но мы, американцы, деловые люди, и мы в любой ситуации думаем о наиболее рациональном использовании капитала. Только поточное производство обеспечивает низкую себестоимость и облегчает конкурентоспособность. У нас сейчас четыре мемориальных парка: Глендэйл, Сипресс, Голливуд-хиллз, Ковина-хиллз, и мы обслуживаем 8 тысяч клиентов в год.
Работники нашего предприятия действуют весьма эффективно. Поэтому мы и можем предлагать своим клиентам более выгодные условия, чем наши конкуренты.
Сколько стоит участок на кладбище
Разумеется, — добавил наш собеседник, — качество обслуживания зависит от того, какую цену изберет покупатель. Самые дешевые участки в районе «Братская любовь» — 308 долларов. В районе «Мирные небеса» участок стоит уже 434 доллара 50 центов, в районе «Побеждающая вера» — 599 долларов 50 центов, в районе «Вознесение» — 649 долларов 50 центов. Согласитесь, что это разумные цены. Правда, к стоимости участка надо добавить 89 долларов за рытье могилы, затем от 70 до 145 долларов за сооружение склепа, плюс 10 процентов за уход и прочее.
Я, естественно, не включаю сюда расходы на обслуживание: покупка гроба, доставка тела, гонорар священнослужителя и музыкантов, приобретение цветов — все это в наши цифры не входит. — А сколько стоит место в вашем Кампо-Санто? — невинно, поинтересовался мой спутник, корреспондент «Правды» Борис Орехов.
— О, это особая статья, — важно сказал Чарлз Бекер. — Здесь покоятся лучшие люди Калифорнии, и среди них сам Основатель, наш незабвенный Губерт Итон…
И тут же, уходя от низменных земных расчетов в мир возвышенных архитектурных идей, он начал красочно описывать необычайные и удивительные качества этого сооружения. Оказывается, то, что мы видели перед собою, было лишь ничтожной частицей этого сооружения: одиннадцать этажей его в глубоком подземелье.
— Из стали и бетона, которые затрачены на сооружение нашего Великого Мавзолея, — сказал Чарлз Векер, — можно было бы соорудить семнадцатиэтажный дом.
Строители сделали все, чтобы он был нерушимым, ведь Калифорния — сейсмическая зона. Мы учли это, и вот наш дворец способен противостоять даже такому катастрофическому землетрясению, какое полностью уничтожило Сан-Франциско в 1906 году. Между этажами проложен специальный мягкий материал, который смягчит удар. Гробы клиентов помещены в отдельных изолированных нишах, и в каждой из них отдельная система кондиционирования воздуха. Воздух в нише полностью меняется каждый час. Я могу с полной ответственностью заверить вас, что ни одна кладбищенская компания не предоставляет своим клиентам таких удобств!
Мы медленно шли по коридорам и холлам этого дворца, уставленным мраморными статуями. Войдя в роль гида, мистер Векер говорил без умолку.
— Перед вами Моисей великого Леонардо да Винчи. Он из каррарского мрамора. Это, как вы понимаете, копия. Но копия эта совершенно особого рода: она снята научным способом с помощью пантографа, воспроизводящего оригинал с точностью до одной тысячной дюйма. Созидателю стоило больших трудов добиться у папы римского разрешения на это. Но вы должны знать, что для сэра Итона не существовало преград. Его девизом было: «Настойчивость завоевывает все», а бог был его главным союзником. Когда чиновники в Ватикане воспротивились его проекту, опасаясь, что пантограф нанесет ущерб оригиналу, он сказал: «Великий Моисей, который смог заставить Красное море расступиться, чтобы пропустить сынов Израиля, не испытает никакой боли из-за того, что его статуя будет репродуцирована с помощью пантографа». Конечно, Созидателю пришлось немало помолиться. Но в конце концов святой Моисей ему помог, и вот его статуя здесь. И сотни тысяч туристов, которые ежегодно посещают наше предприятие, могут любоваться ею…
В одном из обширных мраморных холлов мы увидели три великолепные женские статуи из белоснежного мрамора.
— Это подлинники, — сказал наш спутник. — Работа Кановы. Созидатель сказал: «Если мы хотим привлечь богатых клиентов с большим художественным вкусом, мы должны предоставить в их распоряжение классические произведения великих мастеров в подлиннике. За ценою они не постоят…»
Кому же достались статуи Кановы? На могильной плите под одной из них я прочел: «Генри Вульнер», на другой — «Ирен Мари Брэдфорд». Эти имена ничего мне не говорили. На третьей плите красовалась надпись: «Сестры Долли». Это были знаменитые певички, составившие себе немалое состояние в 30-е годы. Две из них — Джен и Рози — уже ушли, как говорится, в мир иной и заняли место у подножия мраморной девы Кановы. Третья еще жива, но для нее оставлено здесь же свободное местечко.
Где похоронены кинозвезды
Мы свернули в «Коридор кинозвезд». Здесь немало знакомых имен, хотя компания сложилась — как, впрочем, и в жизни — довольно пестрая. У Джин Харлоу, знаменитой «стар» немого кино, — отдельный холл, приобретенный у Созидателя за бешеные деньги ее мужем. Рядом покоится Сид Громан, популярный некогда владелец кинотеатра «Чайна тиэтер», в котором некогда устраивались премьеры голливудских боевиков (это ему пришла в голову экстравагантная мысль увековечить в бетоне перед входом в свой кинотеатр отпечатки рук и ног Мэри Пикфорд, Дугласа Фербенкса и прочих кинозвезд); владелец любимого ресторана актеров Томсон, основатель корпорации «Метро-Голдвин Майер» Талберг, президент Итальянского банка Сартори и прочие.
— А сколько стоит здесь местечко? — снова спросил настойчивый Борис Орехов.
Мистер Векер недовольно покосился на него и неохотно сказал: — Все зависит от того, какое вы закажете оформление. Вот погребение физика Санборна. Как видите, на его саркофаге воспроизведены редчайшие барельефы из древнейшей флорентийской церкви «У врат рая». Стоимость этого погребения — 75 тысяч долларов.
— А есть и дороже? — спросил опять Орехов.
— Да, есть и дороже, — ответил, раздражаясь, мистер Векер. — Есть погребения и до 250 тысяч долларов. Весь вопрос в кредитоспособности клиента…
Мы шли дальше и дальше, пока добрались до центрального огромного холла, похожего на большую церковь. Во всю стену здесь был сделан витраж, воспроизводящий знаменитую «Тайную вечерю» Леонардо да Винчи. Здесь же находились копии прославленных скульптур Микеланджело из усыпальницы Медичи — «День», «Ночь», «Утро» и «Вечер». Под витражом красовались мраморные доски, увековечившие память самых знаменитых клиентов этого мемориального парка; тут лежали:
- сам Созидатель — Губерт Итон, умерший несколько лет назад;
- скульптор Гутцон Борглум, прославившийся не столько творчеством, сколько своим шовинизмом;
- художник Ян Стика, создавший для «Лесной лужайки» колоссальное панно «Холм распятия» (высота — 45 футов, длина — 195 футов; более тысячи человеческих фигур!);
- физик Герберт Эндрьюс Милликэн;
- сочинительница популярных песенок Кэрри Джейкобс-Бонд;
- ректор университета Руфус фон Крейсмид. Тут же висела еще одна мраморная доска, на которой была высечена надпись о том, что совет регентов мемориального зала постановил считать перечисленных лиц бессмертными.
Наш спутник пояснил, что этот зал особенно привлекает туристов и способствует дальнейшему повышению популярности «Лесной лужайки» среди потребителей…
Так началось наше путешествие по этому в высшей степени необычному предприятию, финансовые успехи которого вызывают искреннюю зависть у многих бизнесменов Калифорнии — они буквально зеленеют, когда заходит разговор о неслыханных дивидендах кладбищенской индустрии. И пока неутомимый Чарлз Векер возит нас по аллеям своего огромного хозяйства и показывает нам его красоты, самое время поведать читателю о деловой стороне этого и подобных ему предприятий.
Похоронный бизнес в США и его развитие
Лет семьдесят тому назад в Америке, как и повсюду в мире, похороны рассматривались как печальное и неизбежное событие, требующее, естественно, услуг специализированных организаций, которые зарабатывали на этом свою толику, но не мечтали о миллионных доходах. В 1880 году в США работало 5100 похоронных бюро, обслуживших 993 тысячи клиентов. Но в дальнейшем некоторые предприимчивые люди смекнули, что и на смерти можно делать большой бизнес, и в США быстро сложилась мощная кладбищенская индустрия.
Те, кто посвятили себя этому бизнесу, учли, во-первых, что на свете нет ни одного способа столь высокодоходной эксплуатации земли, как использование ее для погребения; под кладбища идут земли самого низкого качества ценой от 300 до 1500 долларов за акр, а на каждом акре можно разместить минимум 1500 покойников (если постараться, то и 3000!), причем стоимость каждой могилы исчисляется сотнями долларов.
Во-вторых, выяснилось, что можно заработать баснословные барыши на производстве гробов, на строительстве склепов и мавзолеев, на изготовлении венков (фирмы цветочного бизнеса в США зарабатывают на обслуживании похорон 914 миллионов долларов в год!) и т. д.
Мудрено ли после всего этого, что в 1960 году уже 25 тысяч похоронных бюро разделили между собой 1700 тысяч покойников, в среднем на каждую фирму пришлось всего по 70 похорон — куда меньше, чем в 1880 году, но зато всякий раз фирмы стремились извлечь максимальный доход; в 1960 году американцы израсходовали на похороны, согласно подсчетам правительственных служб, 1,6 миллиарда долларов, поставив тем самым новый национальный и мировой рекорд.
Как и все другие отрасли американского бизнеса, кладбищенская индустрия в США тяготеет к централизации. Возникают крупнейшие монополии; к их услугам созданы колледжи, готовящие специалистов погребальных наук; издается 11 профессиональных журналов и газет; невероятных размеров достигает реклама. На первый взгляд может показаться, что весь этот сервис облегчает нелегкую и драматическую обязанность близких покойного, стремящихся отдать ему последний долг. Но на деле кладбищенская отрасль бизнеса, как и многие другие, приобретает поистине уродливые и порою чудовищные формы, причиняющие людям дополнительные страдания, не говоря уже о том, что хищные ловцы дохода буквально грабят людей, которые в эти трагические минуты бессильны торговаться.
В 1963 году в США была издана книга Джессики Митфорд, которая называлась «Американский образ смерти». Во всеоружии огромного фактического материала Джессика Митфорд разоблачала этих грабителей. Книга ее выдержала девять изданий, о ней много писали в газетах. Но в деятельности кладбищенской индустрии ничто не изменилось. Напротив, ее дивиденды возросли еще больше, а методы обращения с клиентурой стали еще наглее.
Теоретически американские кладбища — «бесприбыльные организации», так сказать, благотворительные учреждения. Поэтому они даже не облагаются налогами. Но куда же деваются те десятки миллионов, которые они выручают? Мистер Векер популярно объяснял нам: — Выручка идет на обслуживание кладбищ. У нас работают сотни людей. Есть даже своя полиция, которая охраняет вечный покой усопших. Кроме того, существует благотворительный фонд, председателем которого я имею честь состоять. В него отчисляется 10—14 процентов прибылей…
Организационная структура похоронного бизнеса
Но вот факты иного порядка. Основанная Итоном «Форест лоан мемориал парк ассошиэйшн корпорейшн» — это своего рода центр галактики, вокруг которого вращается целый сонм контролируемых этой «неприбыльной» корпорацией коммерческих фирм и акционерных обществ, владеющих недвижимостью. Одна из них — «Форест лоан компани» — землевладельческая компания; другая — акционерное общество, которому принадлежит 99 процентов акций ряда других землевладельческих компаний; третья — компания, специализирующаяся на выдаче займов и на ипотеках, и т. д. Наряду с этим «бесприбыльная» корпорация монополизировала собственно кладбищенское дело — погребения, торговлю венками и цветами, сооружение и продажу склепов и памятников, торговлю открытками, сувенирами.
«Итонз лэнд компани» осуществляет все денежные операции с землей, которую использует «Форест лоан мемориал парк ассошиэйшн корпорейшн», — юридически земля кладбищ принадлежит ей, а «неприбыльная» кладбищенская корпорация, выступающая якобы в роли комиссионера, лишь торгует могилами, вырытыми в этой земле. Но каждому ясно, что это фиктивная манипуляция: ведь «Итонз лэнд компани» скупает земли на деньги, которые ей «одалживает» эта «бесприбыльная» корпорация под исключительно низкий процент и к тому же на неопределенный срок.
Кладбища все ширятся. Их оборот возрастает в головокружительной прогрессии. До того как Итон взял «Лесную лужайку» в свои руки, могилы продавались лишь тогда, когда кто-то умирал и его надо было похоронить. Но вот Созидателю пришла в голову счастливая мысль: убедить клиентов покупать могилы заблаговременно. И его доходы начали бурно расти.
Вот типичная реклама, которую вы можете прочесть в американской прессе: «Мистер и миссис Джонс! Ваша метрика о рождении — это документ, напоминающий о необходимости заблаговременно обзавестись собственностью на кладбище. Мы с вами должны иметь место, где нас похоронят. Нам остается единственный выбор: какую из двух цен мы желаем уплатить. Если мы ждем, нам придется уплатить раздутую инфляцией цену (и притом наличными!). Это будет срочный расход. Если же мы будем действовать, мы остановим инфляцию. Мы даже добьемся снижения цен. Как хорошие бизнесмены, мы знаем, что надо руководствоваться здравым смыслом, не правда ли?»
Комиссионеры кладбищенских корпораций ходят из дома в дом, доказывая, что гораздо выгоднее и надежнее обзавестись могилой заранее. Они крутят на дому у потребителей цветные кинофильмы с изображением своих кладбищ, катают покупателей на вертолетах, показывая с воздуха место будущего их упокоения и доказывая, что могилу надо купить именно у их фирмы, а не у ее конкурентов.
Реклама сильно действует на удивительно послушных ей американцев. Как писала Джессика Митфорд, больше половины граждан США: умерших в 1960 году, были похоронены в заранее приобретенных ими могилах. В тоже время еще более 3 миллионов американцев купили могилы впрок. Эта «могильная лихорадка» подстегивалась постоянным ростом цен. Одна компания вначале продавала могилы по 150 долларов, потом подняла цены до 380 долларов и заработала на этом за год лишних 250 тысяч долларов; другая продавала могилы вначале по 200 долларов, потом — по 330…
Другая кладбищенская фирма в Лос-Анджелесе за счет уплотнения посмертной жилплощади запланировала 3177 «посадок» на акр — приношу извинение читателям за эту профессиональную терминологию американских могильных дел мастеров. Покойников набивают в могилы, словно сельди в бочку, — в несколько слоев, один над другим; «семейные» могилы рекламируются с особым рвением: они приносят больший доход. Но наряду с этим планируются и более роскошные условия для тех, кто богаче: если у вас есть лишний миллиончик долларов, вы можете приобрести для себя на кладбище персональный участок с мавзолеем, с залом для отдыха гостей, с садом, с великолепным видом на закат солнца и т. д. и т. п.
Итак, каждому свое: одному, у кого кошелек потоньше, мини-могилка с крохотной бледно-зеленой пластинкой, на которой высечены только имя и фамилия, а то и просто инициалы вместо них, — вроде тех табличек, какие вешают на ошейники собакам; другому, у кого мошна потолще, — памятник работы Кановы или современного скульптора, если покойник предпочитал модерн, и трогательная эпитафия в стихах.
